2013 год для Ближнего Востока, вне всякого сомнения, можно было назвать годом Ирана. Несмотря на то, что в регионе продолжала бушевать Арабская весна, война в Сирии, продолжались тяжелейшие дезинтеграционные процессы в Ливии, Йемене, Иран по праву вышел на первое место по значению масштабной глобальной игры вокруг него и его ядерной программы.
Чтобы понять смысл игры, нужно вернуться на некоторое время назад. Иран еще в 1979 году стал недвусмысленным сигналом для всего исламского мира — вестернизация этой уникальной цивилизации под вывеской модернизации привела к тяжелейшим внутренним напряжениям и перекосам. Стремительно идущие процессы, на которые Европе потребовались столетия, неизбежно вызвали отторжение на ментальном уровне, а попытка сменить культурные коды и мотивацию жизни, привела в конечном итоге к взрыву и откату назад — к цивилизационным истокам.
Тем не менее, арабские правители равнодушно восприняли вполне очевидную угрозу и продолжили свои социальные и экономические эксперименты. В итоге, после начала Арабской весны большинство арабских стран столкнулись с необходимостью пересмотра стратегии модернизации и начали мучительно искать баланс между необходимостью ее продолжения и ментальными особенностями ислама как образа жизни.
В этом смысле Иран немедленно превратился из изгоя исламского мира в его лидера — пока неявного и во многом потенциального. Он сумел за три десятилетия, прошедшие после революции 1979 года, пройти этот путь, и совместил две крайне непростые задачи, найдя свой особенный путь решения весьма нетривиальной задачи.
Однако жесткое противостояние с Западом и США, в первую очередь, делало его лидерство весьма виртуальным.