Я обнимаю тебя за шею, стоя к тебе спиной. Ты кладешь голову мне на плечо, полузакрыв один глаз и вытаращив другой, так, как умеешь только ты. Я глажу тебя по морде, тереблю за гриву, обнимаю за шею сильно-сильно…
Это наш каждодневный ритуал с тобой перед чисткой. Наше приветствие. У тебя один глаз лошадиный, а другой человеческий.
А уши большие-большие. Говорят, лопоухость признак большой доброты у лошади. Моя бесконечно-добрая, душевная, ранимая девочка…Грязная-прегрязная… Свинушка… У тебя сильная щекотка на животе, и ты бегаешь по всему деннику, убегаешь от щетки. Ты должна бы уже привыкнуть, но, боже, какая же ты капризная! У меня лопается терпение, руки чешутся врезать тебе, как следует, но на тебя даже накричать нельзя. Ты сразу обижаешься, забиваешься в самый дальний угол денника, склонив голову, отвернув от меня морду и дрожишь всем телом от обиды. И нужны тонны сахара, чтобы ты простила. Мой обидчивый ребенок…
Ты вычищена до блеска и поседлана. Мы шагаем с тобой минут пять, потом начинаем бегать. У тебя плавная и легкая рысь, сегодня я тебя чувствую, как никогда, сегодня мы с тобой слились в одно целое, мы хотим одного и того же. Ты все прибавляешь в рыси, норовишь перейти в галоп, фыркая от восторга, от нетерпения, убыстряешься на повороте и вместо плавного перехода резко заворачиваешь налево так, что у меня на секунду перехватывает дыхание и темнеет в глазах. Я знаю, что это неправильно, что я должна одернуть тебя, но мне тоже хочется хулиганить сегодня, и я машу рукой: ладно, не будем работать сегодня, нарушим все правила… И я ослабляю поводья.
Я даю тебе абсолютную свободу, мой ангел, лети…
